Александр Васильевич Суворов

«Готовься в войне к миру, а в мире к войне.»

Курсовая работа на заказ выполняется грамотными специалистами точно в срок Ее цель - показать, насколько студент разбирается в учебном предмете и его умение использовать научные источники. Однако время для подготовки качественной курсовой работы есть далеко не у всех. Студенты нередко совмещают учебу с работой, и просто не имеют физической возможности изучать огромное количество научной литературы.
Составил С. Р. Миров

«Жизнеописание генерал-фельдмаршала и генералиссимуса Князя Александра Васильевича Италийского, графа Суворова-Рымникского»

РОД СУВОРОВА, ДЕТСТВО И ВРЕМЯ ДО БОЕВОЙ СЛУЖБЫ

Родоначальником рода Суворовых был шведский дворянин Юд Сувор, приехавший в Россию при царе Михаиле Федоровиче в 1622 году. Отец нашего великого полководца был крестник Петра Великого и считался одним из образованных людей своего времени. Александр Васильевич родился 13 ноября 1729 года в Москве. Он рано лишился матери. Тем не менее первые 13–14 лет прошли под ее непосредственным наблюдением, при полном невмешательстве отца, Василия Ивановича, всецело поглощенного хозяйственными делами по своему имению. Отец, видя слабое телесное развитие своего сына, решил посвятить его не военной, а гражданской деятельности. Между тем в мальчике еще с детства все больше обнаруживалось пристрастие к военному делу: он любил читать и слушать рассказы о древних и новых полководцах. Вопреки воле отца он предавался разнообразному учению, укреплял слабое тело движением, верховой ездой, перенесением холода и трудов и приобрел познания, необходимые офицеру.

Выговоры и замечания Василия Ивановича привели лишь к тому, что мальчик совсем замкнулся в том мире, с которым он так сроднился и которым дорожил больше всего на свете.

В конце концов отец совершенно махнул на него рукой и дал полную свободу сыну заниматься военными науками. Счастливая случайность помогла Суворову привести в исполнение его заветную мечту. Однажды к отцу Суворова приехал его старый знакомый, генерал Ганнибал. Отец, беседуя с гостем, рассказал ему о странностях сына: «Посмотри, братец, — сказал ему Василий Иванович, — посмотри, зачем прячется шалун от гостей и что он делает?» Ганнибал неожиданно вошел в комнату Суворова и застал его обложенным книгами и планами. Восхищенный знаниями Суворова, он обнял его и воскликнул: «Если бы жив был наш батюшка Петр Алексеевич, он поцеловал бы тебя в голову и порадовался бы на тебя!» Возвратясь к отцу Суворова, старик сказал ему, улыбаясь: «Оставь, брат Василий Иванович, сына своего с его гостями, — он пойдет подальше нас с тобой!» С этого времени мальчику была предоставлена полная свобода выбора занятий.

В 1742 году Суворов, двенадцати лет, был записан рядовым в гвардейский Семеновский полк. Но поступил он туда только через три года, когда ему исполнилось 15 лет.

Еще в одиннадцатилетнем возрасте Суворов немного изучил некоторые новые языки. Путем же чтения Александр Васильевич успел до поступления в полк познакомиться с трудами Плутарха, Корнелия Непота, Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала и других наиболее замечательных полководцев.

Поступив на службу, он в короткое время приобрел навык к фронтовой службе, научился верховой езде, фехтованию. Через семь лет солдатской службы, Суворов получил первый офицерский чин. Будучи солдатом, он сам чистил амуницию, ходил в караулы, вместе жил с солдатами, а между службой старался себя образовать и развить. Он утверждал, что «выправка военная и маршировка солдатская необходимы хорошему войску». Короче говоря, он был образцовым солдатом во всех отношениях, так что лучше самых крепких здоровяков переносил всевозможные лишения, усталость, голод, холод и прочее. Он и сам не раз с гордостью вспоминал, что первую награду получил за то, «что был лихой солдат». Однажды летом Семеновский полк содержал караулы в Петергофе. Суворов, наряженный в карауле, стоял у Монплезира и, несмотря на свой малый рост, так ловко отдавал честь императрице, гулявшей по саду, что она остановилась, посмотрела на него и спросила, как его зовут. Услыхав, что он сын Василия Ивановича Суворова, которого она знала, вынула серебряный рубль с намерением отдать его Суворову. «Государыня! Не возьму, — сказал ей почтительно Суворов, — закон запрещает брать деньги, стоя на часах». — «Молодец!» — ответила императрица, потрепала его по щеке, дала поцеловать свою руку и положила рубль на землю, сказав: «Возьми, когда сменишься!» Суворов всю жизнь берег эту монету.

Вследствие детального знакомства с солдатами и их жизнью Суворов открыл в русских солдатах драгоценные качества души и так привязался к ним, что относился к солдатам не как к бессловесному стаду, но как к радушным существам и руководил ими так, что от немногих слов его вспыхивало и ярко горело солдатское сердце. Вот почему Суворов-капрал и Суворов-непобедимый генералиссимус все-таки оставался одним и тем же солдатом, так как ему всегда были близки и дороги солдатские интересы, скорби и нужды.

По производству в офицеры А. В. Суворов был переведен поручиком из Семеновского в пехотный Ингерманландский полк. Потом был произведен в обер-провиант-мейстеры и послан в Новгород (1756 г.).

Но несмотря на эти повышения, Суворов все-таки отстал от своих товарищей по службе, которые к этому времени уже занимали более высокие посты. Тем не менее Суворов не жалел об этом и не раз говорил: «Я не прыгал смолоду и зато теперь прыгаю».

И, действительно, он не только наверстал потерянное, но даже далеко обогнал длинный ряд лиц, которые при его производстве в офицеры были в генеральских чинах.

СЕМИЛЕТНЯЯ ВОЙНА

Боевую службу А. В. Суворов начал в Семилетнюю войну (1756-1763 гг.), которую вели Австрия, Франция, Швеция, Саксония, Польша и присоединившаяся затем Россия против Пруссии. Поводом к этой войне послужило следующее обстоятельство: после смерти Вильгельма на прусский престол вступил Фридрих Великий. При нем Пруссия быстро начала возвышаться, и он своими первыми победами довел Австрию до унизительного положения. Императрица Австрии Мария-Терезия при первом удобном случае решилась ему отомстить. До этого времени Австрия находилась в постоянной вражде с Францией. Но теперь эти враги помирились и сделались союзниками. Франция же, бывшая до этого союза в дружбе с Пруссией, стала ее врагом. Этот странный союз и вражда произошли только из-за личных неудовольствий и вражды лиц, находившихся во главе правления во Франции против Фридриха Великого. Узнав о таком союзном договоре против Пруссии, Фридрих в августе 1756 года внезапно вторгся в Саксонию с 60000-м войском и занял Дрезден. Таким образом началась Семилетняя война.

Первым делом, в котором пришлось участвовать Суворову, было сражение при Кунерсдорфе (близ Франкфурта-на-Одере). Фридрих потерпел жестокое поражение, был в отчаянии и считал все потерянным, так что думал лишить себя жизни. Надо заметить, что русская армия находилась под начальством Салтыкова. Он не воспользовался своей победой и неизвестно почему отступил. Удивленный этим, Суворов сказал Фермеру, бывшему главнокомандующему русской армией: «На месте главнокомандующего я бы сейчас пошел на Берлин» Как оказалось , этого ожидал и Фридрих, который писал королеве, чтобы она уехала из Берлина с семейством и перевезла бы архивы в Потсдам, так как Берлин, может быть, вынужден будет сдаться неприятелю.

Хотя те битвы, в которых приходилось участвовать Суворову, были незначительны, тем не менее он успел обратить на себя внимание многих, в том числе и генерала Берга. Последний, получив себе в командование летучий отряд, начал просить Суворова к себе, к которому и был скоро причислен. Летучий отряд Берга, прикрывая отступление русских войск, двинулся к Бреславлю. Во время этого похода Суворов неоднократно имел случай выказать свой талант прекрасного, дальновидного полководца. Так например, Суворов с полковником Текелли, находясь в голове Бергова корпуса, неожиданным набегом захватил Вальштатский монастырь и истребил бывшие в нем запасы сена. При Бунцельвице, где соединились армии союзников, Суворов с казаками беспрерывно тревожил прусский лагерь и однажды с небольшим числом казаков захватил прусский пикет, отбил посланный против него отряд гусар и в пылу преследования их достиг неприятельских окопов, так что мог рассмотреть палатки королевской квартиры в лагере. Этот поход окончился занятием Гальнау, где Суворов получил две раны. Так как лекарей не было, он сам примочил раны вином и перевязал их. После выздоровления ему поручили начальство над Тверским драгунским полком и послали отбить вылазку, сделанную из Колберга, где под Суворовым была убита лошадь. Закончил свои подвиги Суворов нападением на Платена, вынудив пруссаков отступить с обозом к местечку Треппау. Наконец Колберг сдался. Тогда Суворову было поручено начальство над Архангелогородским полком и он был представлен Румянцевым к награде за «быстроту при рекогносцировке, за отважность в битве и хладнокровие в опасности» (отзыв Берга о Суворове).

Неожиданное событие положило конец войне. 25 декабря 1761 года скончалась императрица Елизавета Петровна. Наследник ее, император Петр III, не только прекратил войну с Фридрихом, но, преклоняясь перед его славой, заключил с ним союз против Австрии. Фридрих торжествовал, но радость его была непродолжительна, и 28 июня, после скоропостижной смерти Петра III, на престол вступила императрица Екатерина II, которая совершенно отказалась от всякого союза, не видя в нем решительно никаких выгод для России. Война прекратилась Губертсбургским миром (1703 г.). Каждая держава осталась при своем, за исключением огромных потерь деньгами и людьми.

Суворов до окончания войны находился в действующей армии. После взятия Колберга он был прислан в Петербург с донесениями, представлялся императрице и был переведен в Суздальский полк, который стоял на квартирах в Новой Ладоге. Впоследствии Суворов не раз вспоминал свои первые боевые годы. Так, например, во время одного развода, который был сделан Фанагорийскому полку, он обратился к солдатам с такими словами: «Дети, богатыри мои, а помните, как в Семилетнюю войну с одним эскадроном гнали целый полк?» Эти слова Суворов произнес в присутствии прусского генерала, который находился при нем.

В это время к нему подошел с рапортом гренадер полка. Увидев огромного солдата, Суворов испуганно отскочил и крикнул, указывая на него: «Боюсь!.. Боюсь!.. Он страшен!» Затем спросил у гренадера: «Может ли он на свой штык взять полдюжины немцев?» «Этого мало, ваше сиятельство, — быстро ответил вестовой, — я справлюсь и с дюжиной». «Помилуй Бог, ты чудо-богатырь!» — сказал Суворов и велел адъютанту наградить его, а сам, между тем, обратясь к иностранным генералам, бывшим тут же, продолжал: «Помилуй Бог! У меня все чудо-богатыри: колют по дюжинам. Этот гренадер сейчас сказал, что ему полдюжины мало».

ПЕРВАЯ ПОЛЬСКАЯ ВОЙНА

Со времен Петра Великого в Польше утвердилось политическое влияние России, и православное население начало обращаться к русскому правительству с жалобами на религиозные преследования. Но представления русских послов и резидентов в Варшаве в пользу православных оставались почти без последствий: польское правительство, по своему бессилию, ничего не могло сделать. Екатерина I I решила прекратить беспорядки в Польше и после смерти Августа III (1763 г.) назначила королем Станислава Понятовского. Его избрание обрадовало истинных патриотов, так как с согласия Екатерины II было уничтожено злоупотребление гибельной свободой голосов ( liberum veto). Но возвышению Станислава завидовали его личные враги, к тому ж Станислав боялся их и не решался на открытую дружбу с Екатериной II. Заискивая перед императрицей, Станислав имел в то же время тайные сношения с Австрией. Екатерина вознегодовала и перешла на сторону противников Станислава.

Посол Екатерины князь Репнин явился вполне самовластным на сейме 1766 года, на котором Станислав и его робкие друзья подписывали то, что диктовал им Репнин. Тогда вся Польша, друзья и враги, все вознегодовали на Станислава. Польша была готова к восстанию. В лице Адама Красинского, человека необыкновенного ума, нашелся предводитель. Помощником же его был Пулавский, человек неподкупной любви к отечеству и непобедимый в мужестве.

Пулавский и его сообщники тайно набирали дружины. Опасаясь, что Репнин все узнает и предупредит восстание, он согласился начать его, не дожидаясь окончания медленных переговоров Красинского с Австрией и Пруссией. И вот 29 февраля 1768 года главные предводители, соединившись в Баре, издали воззвание к полякам, объявив себя конфедератами, Станислава же, как изменника отечеству, — лишенным престола. Узнав об этом, Репнин открыл военные действия. Плохо вооруженные отряды конфедератов, состоявшие под начальством нескольких вождей, почти независимых друг от друга, не могли устоять против регулярных войск. Спустя четыре года конфедерация была уничтожена и по общему соглашению России, Пруссии и Австрии Польша была разделена (1773 г.).

В этой войне отличился и наш знаменитый полководец и вполне оправдал выбор императрицы. Произведенный 22 сентября 1768 года в бригадиры и получив приказ «о немедленном выступлении и поспешном следовании», он выступил и в течение месяца прошел с полком более 1000 верст. Весной 1769 года Суворов явился в Польшу и целых 4 года провел там в беспрерывных битвах, укрощая вооруженные силы конфедератов, со стремительной быстротой переходя из одного конца страны в другой и повсюду разбивая поляков, постоянно вновь собиравшихся. В 1771 году он уничтожил польский отряд под Ляндскроною, разбил конфедератов у Замостья, затем быстро переправился в Литву и рассеял войско Очинского. В следующем году освободил Краков, захваченный поляками и французами. Этими победами он ослабил силы конфедератов, которые вынуждены были смириться.

За усмирение польского восстания Суворов был произведен в генерал-майоры, а кроме того за взятие Кракова пожалован 1000 червонцами. Войскам же, участвовавшим в деле, Екатерина II назначила для раздачи 10000 рублей.

ПЕРВАЯ ТУРЕЦКАЯ ВОИНА

Тем временем Турецкая война, начавшаяся в 1769 году одновременно с польским восстанием, продолжалась. Главнокомандующий русской армией генерал Румянцев разбил турок и татар в двух решительных битвах при Ларе и реке Кагуле, где 17000 русских нанесли полное поражение турецкой армии численностью 150000 и 100000 человек соответственно. Румянцев брал турецкие крепости одну за другой. Граф Орлов, командовавший русским флотом, разбив турецкий флот в архипелаге, заставил турок укрыться в Чесменской гавани, где и сжег дотла всю их флотилию. Тогда турки заговорили о мире и начались переговоры. Хотя Румянцев своими победами и заставил султана просить мира, но предложенные Екатериною условия были таковы, что султан решился лучше продолжать войну, чем согласиться на них. Война возобновилась с еще большим ожесточением.

Суворов, находившийся в то время в Финляндии, слышал, что переговоры не удались и, томясь в бездействии, начал просить о зачислении себя в действующую армию. В 1773 году Суворов появился на театре турецкой войны. Представившись в Яссах графу Румянцеву, Суворов получил назначение в дивизию генерал-поручика графа Салтыкова, который послал его с небольшим отрядом войск наблюдать за турками в Туртукае. Суворов обратил внимание Салтыкова на крайнюю малочисленность своего отряда: около 500 человек пехоты против четырехтысячного отряда турок. Но просьба Суворова была оставлена без внимания. Тем не менее 6 мая Суворов произвел разведки на Туртукай, причем опрокинул и обратил в бегство отряды турок (около 900 человек). Не дав неприятелю опомниться, Суворов в эту же ночь назначил ночную атаку. Надо заметить, что решаясь на такое предприятие, Суворов хорошо знал, что у этих лагерей помимо многочисленного войска имелись еще и четыре сильные батареи, занимавшие самые выгодные позиции. Ночью совершилась переправа через Дунай. Один за другим были взяты три неприятельских лагеря с их батареями, а затем — горы Туртукай. Донесение Суворова фельдмаршалу состояло из двух строк:

«Слава Богу, слава вам! Туртукай взят и я там».

Во время этой битвы, при атаке батареи, разорвало турецкую пушку и осколками сильно ранило Суворова в правую ногу.

Надо заметить, что взятие Туртукая Суворов произвел самовольно, без ведома главнокомандующего, который приказал ему произвести только разведки около Туртукая. Румянцев, раздраженный как плохими событиями на войне, так и самовольными действиями Суворова, вызвал его в главную квартиру. После строгого выговора Суворов был лишен командования, отдан под военный суд и осужден на смерть за ослушание. Больной лихорадкой, страдая от полученной при Туртукае контузии, Суворов жил в Бухаресте, когда неожиданно узнал, что решение военного суда отправлено к императрице, а ему велено опять явиться к Салтыкову.

Решение императрицы не заставило себя долго ждать. Препровождая к ней приговор суда, Румянцев препроводил и стихи Суворова, прибавляя, что посылает «беспримерный лаконизм беспримерного Суворова». Екатерина в остроумной шутке узнала своего Диогена, подписала на приговоре: «Победителя не судят» и прислала Суворову крест св. Георгия II степени за храброе и мужественное дело.

Румянцев вынужден был скрыть свою досаду, а видя благоволение императрицы к Суворову, и вовсе изменил обхождение с ним: «изъявил ему свою благосклонность», перевел в главный корпус и поручил самое опасное дело — велел охранять Гирсово, занимаемое русскими за Дунаем. Суворов, укрепив Гирсово, отбил сильное нападение турок.

Несмотря на отдельные победы Суворова, события на театре войны продвигались вперед очень медленно. Румянцев все не решался прибегнуть к решительным мерам и бездействовал. Видя, что ему нечего делать в армии, Суворов с наступлением зимы взял отпуск и всю зиму прожил в Киеве.

К началу 1774 года Суворов, пожалованный в генерал-поручики, по воле императрицы вновь явился в армию. Румянцев разделил армию на три корпуса. Центральный, под его личным начальством, должен был перейти за Дунай и опять обложить Силистрию; правый корпус под начальством Салтыкова — осадить Рущук, а левый, командуемый генерал-поручиком Каменским — пойти налево, стараясь вытеснить главную турецкую армию из Шумлы. Назначение Суворова показало явное нерасположение к нему Румянцева. Сперва его оставили в резервах и поручили ему наблюдение за Дунайским берегом от Гирисова до Силистрии. Затем был отдан приказ присоединиться Суворову к корпусу Каменского и состоять под его начальством, как генерала, старшего по чину (Каменский был произведен в генерал-поручики всего годом раньше Суворова). Несмотря на такую явную несправедливость (так как здесь ни о каком старшинстве не могло быть речи, потому что оба они были в чине генерал-поручиков, боевое же прошлое Суворова было неизмеримо выше Каменского), Суворов безропотно принял это приказание, но опять действуя самостоятельно, не получив никакого приказа от Каменского, разбил на голову двадцатипятитысячный корпус турок при Козлуджи. Каменский и не думал упрекать Суворова в непослушании, а поступил гораздо хуже — приписал успех битвы себе, сообщив Румянцеву о «славной Козлуджийской победе». Румянцев усердно поздравлял и благодарил Каменского, а возмущенный до глубины души Суворов объявил, что по болезни служить более не может. Он явился в Фокшанах к Румянцеву, снова получил увольнение и отправился в Яссы, решив не возвращаться больше под знамена Кагульского победителя.

Между тем Каменский неожиданным переходом на цареградскую дорогу так испугал турок, что великий визирь поспешил вновь просить мира. Не осмеливаясь обнаружить слабость своей армии, Румянцев выехал к посланному визиря в селение Кучук-Кайнарджи и ровно через семь часов был заключен мир. Это было 10 июля 1774 года. По этому миру Россия приобрела часть Азовских и Черноморских берегов, русским купеческим кораблям открыто свободное плавание по Средиземному морю, Крымские, Буджакские и Кубанские татары объявлены независимыми от Турции, а султан за военные издержки должен был уплатить 4500000 рублей. Румянцев был по-царски награжден Екатериною, а Суворов был награжден шпагой с брильянтами.

УСМИРЕНИЕ ПУГАЧЕВСКОГО БУНТА

При царе Михаиле Федоровиче Яицкие казаки признали царскую власть, но худо подчинялись уставам и беспрерывно продолжали буйствовать, подкрепляемые различными раскольниками, гонимыми с разных мест России злоумышленниками и различными вольными гуляками. А с 1 762 года, стесненные строгими постановлениями, явно забунтовали. Самый же разгар бунта произошел в 1771 году, когда дело дошло до того, что было послано на Яике войско. Бунт был подавлен, казаки смирились, но начали ждать подходящего предводителя, который вскоре и явился в лице донского казака Емельяна Пугачева, отличавшегося храбростью, ловкостью и умом. Пугачев служил в Семилетнюю войну, участвовал в Турецкой войне, после взятия Паниным Бендер за отличие был пожалован есаулом. Он явился на Яике и назвался мнимоумершим Петром III. Соблазняя народ различными обещаниями, Пугачев собрал несколько сот человек и поднял знамя восстания. Шайка его, разрастаясь все больше и больше, дошла до таких размеров, что мятеж угрожал уже всей восточной окраине европейской России. Казацкий отряд, высланный против мятежников, перешел на их сторону. Яицкий Городок был первой крепостью, сдавшейся им без боя. Атаман ее хотел защищаться, но казаки приняли Пугачева с колокольным звоном и хлебом-солью, а верного атамана он велел повесить. Императрица отправила генерала Карро усмирить волнение. Пугачев разбил его, и тогда всей Волгой обуял мятеж. Повсюду резали, грабили помещиков и дворян, убивали людей, верных царице. Присылка письма или появление посланцев Пугачева подымали целые селения. Императрица, видя усиливающийся мятеж, отправила тогда на Волгу генерала Бибикова. Последний энергично принялся за дело и хотя имел чрезвычайно малое число войск (так как русское войско находилось на Дунае, в Польше и охраняло шведские границы), тем не менее разбил злодея. Пугачев бежал, но бунт не прекратился.

В апреле 1774 года неожиданно скончался Бибиков. Его кончина вновь поправила дело Пугачева. Он стал еще нахальнее: бросился на Казань, разграбил и сжег ее, затем взял Пензу, Саратов и Саранск и поднял все Поволжье. Правительство вынуждено было послать еще большее войско, а для управления им выбрать опытного полководца. Выбор пал на графа П. Н. Панина, в помощь которому предназначен был Суворов. По первому требованию он явился в Москву, повидался там с женой и отцом и тотчас, согласно распоряжению, оставленному П. И. Паниным, помчался на перекладной, в одном кафтане без всякого багажа, в имение, где проживал Панин. Повидавшись с ним и получив инструкцию и полномочия, Суворов в тот же день отправился в путь через Арзамас, Пензу и Саратов. За такое быстрое выполнение приказания императрица Екатерина поблагодарила его в письме. «Видя из письма графа Панина, — писала она, — что вы приехали к нему так скоро и налегке, что кроме испытанного усердия вашего к службе иного экипажа при себе не имеете, и тот же час отправились паки на поражение врага, за такую хваля достойную, проворную езду весьма благодарю... Знаю, что ревность ваша проводником вам служила, и ни малейшего сомнения не полагаю, что призвав Бога в помощь, преуспеете вы истребить злодея славы отечества вашего и общего покоя, гудя по природной вашей храбрости и предприимчивости, но дабы вы скорее нужным экипажем снабдиться могли, посылаю вам 2000 червонцев».

В Саратове Суворов узнал, что Михельсон разбил толпы Пугачева под Царицыным, но Пугачев бежал за Волгу и находится там с несколькими сотнями казаков. Не смея никому доверить поимки злодея, Суворов решился сам преследовать его. Поспешно придя в Царицын, он составил легкий отряд из 300 пехотинцев, посаженных на лошадей, двух эскадронов конницы, 200 казаков и двух пушек и переправился с ними за Волгу около рек Большого и Малого Узеней. Скоро Суворов узнал от раскольников, что Пугачева поймали. Пугачев, преследуемый со всех сторон, хотел бежать к киргизам, но его товарищи, надеясь испросить себе помилование, решились предать его.

Мрачный Пугачев сидел в крестьянской избе в Узенце, около него лежало на столе оружие. Три казака бросились на него и, несмотря на отчаянное сопротивление, схватили и отправили его в Уральск. Суворов тотчас отправился туда, и уральский комендант Симонов сдал Пугачева Суворову. Пугачев был посажен в клетку, поставленную на двухколесную телегу, и под конвоем трех рот, 200 казаков и двух пушек Суворов повез Пугачева в Симбирск , где отдал своего пленника Панину. Под сильным прикрытием повезли Пугачева в Москву, где судили и казнили его 10 января 1775 года. Из Саратова Суворов отправился в Москву для свидания с женой.

Панин, донося о поимке Пугачева, восхвалял энергичную погоню за ним Суворова. В ответ на это Екатерина написала Панину следующее: «Отпуск его к Москве, на короткое время, к магниту, его притягивающему, я полагаю малою отрадою после стольких трудов». Но пугачевщина еще не была прекращена. Суворову опять было поручено усмирение края. Вся зима была употреблена им на это невообразимо трудное дело.

Летом 1775 года умер отец Суворова. Суворов приехал в Москву, где в это время Екатерина II праздновала мир после удачных войн. Суворову была пожалована золотая шпага, осыпанная бриллиантами. Императрица назначила его начальником войск в Петербурге, но Суворов просил остаться в Москве для устройства домашних дел и прожил там более года.

КРЫМ И КУБАНЬ

Крымское ханство, признанное по Кучук-Кайнарджийскому миру независимым от Турции, не могло долго сохранять свою самостоятельность вследствие двух противоположных влияний Турции и России. Когда у татар начались междоусобицы и свержения ханов, русские вмешались во внутренние дела полуострова и возвели на престол Шагин-Гирея. Право вмешательства русских в татарские дела давало возможность России держать татар в своих руках и постепенно присоединять Крым и Черноморское побережье. Одним из действующих лиц в этом важном деле был Суворов. Он был назначен в отряд князя Прозоровского и ему были поручены все войска, находившиеся в Крыму и в низовьях Днепра. В это время сильный турецкий флот шел к полуострову с намерением возмутить там татар и помочь им изгнать с полуострова русское войско. Услышав о выходе в море турецкого флота, Суворов отправился с ханом обозревать приморские места, где учредил караулы по берегам и ждал появления турок. Турецким кораблям, подошедшим к местечку Ахиатре, где теперь Севастополь, не позволили войти в гавань. Турки потребовали объяснения, почему русские войска занимают Крым и русские корабли находятся в Крымских гаванях. Суворов объяснил, что беспорядки в Крыму принудили хана просить помощи у российской императрицы, и для безопасности его она прислала флот и войско. Затем он прибавил, что когда спокойствие будет восстановлено, русские войска очистят Крым, но теперь ни в коем случае не допустит высадки турецких войск на Крымском полуострове, так как видит в этом явное нарушение мирных трактатов и что он в случае насильственной вылазки вынужден будет употребить силу. Хан подтвердил все слова Суворова. Между тем была поставлена новая важная мера — увеличить народонаселение по берегу Азовского моря. Решили переселить около 30000 армянских и греческих христиан из Крыма. Хан не смел противиться. Тех из его приближенных, которые спорили, Суворов именем Хана взял под стражу.

Видя невозможность устранить Крым от владычества русских, султан признал ханом Шагин-Гирея, и летом 1779 года русские войска выступили из Крыма, оставив сильные отряды в Керчи, Еникале и Кинбурне. Зимой императрица вызвала Суворова в Петербург, где он был принят очень милостиво и награжден 24 декабря 1779 года бриллиантовой звездой Св. Александра Невского «в знак памяти», как она о том выразилась. После этого Суворову было дано новое поручение — ему надлежало отправиться в Астрахань и принять начальство над войсками по Волге. Около двух лет пришлось томиться Суворову в Астрахани в ожидании какого-либо определенного дела, так что этот мужественный человек наконец с отчаянием завопил: «Боже мой, долго ли меня в таком тиранстве будут томить!» На все настойчивые просьбы о переводе из Астрахани он получал уклончивый ответ. Затем его перевели в Казань на несколько месяцев, а в августе 1782 года императрица велела ему вести казанскую дивизию к устью Днепра. Предлогом похода был бунт крымцев против Шагин-Гирея. Близкий родственник хана, подстрекаемый турками, возмутил татар. Хан бежал в Кафу, оттуда на Дон и просил помощи у русских. Тогда русские войска вступили в Крым, быстро подавили мятеж и восстановили Шагин-Гирея на престоле.

Наступило время покорения Крыма и ногайских земель. Это произошло под непосредственным руководством Потемкина, который как только прибыл в Херсон к месту своего служения, так сразу потребовал к себе Суворова. Оттуда он был отправлен на Кубань с поручением подготовить присоединение ногайских татар к России и помешать подкреплению их со стороны Турции. Но потом Суворов вновь был вызван в Херсон и по возвращении начал приводить в исполнение данное ему поручение. На случай мятежа он принял все меры охранения, укрепив пограничные редуты и крепости. Затем Суворов пригласил к себе на праздник в Ейск именитых ногайцев и здесь объявил им, что крымский хан Шагин-Гирей слагает с себя ханское звание и передает русской императрице владычество над всеми татарами. Так как еще раньше хитрой политикой Суворов сумел расположить к России ногайцев, то среди гостей было много относившихся дружелюбно к России. Они повлияли на остальных и постановили, что все ногайцы съедутся в Ейск для выслушивания отречения хана и присяги русской императрице, для чего был выбран день вступления на престол императрицы Екатерины. За присоединение ногайских татар Суворов получил орден Св. Владимира первой степени.

Но вскоре среди ногайцев обнаружилось сильное волнение. Сам Шагин-Гирей вследствие упреков и проклятий со стороны мусульманского духовенства бежал из Крыма к мятежникам. Русское войско, отправленное под начальством Суворова, рассеяло ногайские полчища. Султан Тав, который предводительствовал ногайцами, осадил город Ейск, но встретив упорное сопротивление, удалился за Кубань. Суворов погнался за ним и настиг его около крепости Кременчика. Ногайцы защищались с отчаянием, но были разбиты. В этом сражении со стороны ногайцев пало до 4000 человек и около 700 было взято в плен. Громадное впечатление произвел этот разгром на татар. Б ольшинство татарских мурз послали Суворову в знак покорности свои белые знамена, раскаялись и обещали вернуться на прежние кочевья. На зиму Суворов отправился в крепость Св. Дмитрия к своей семье. В феврале 1784 года он получил известие, что Порта признала подданство Крыма и Кубани русской императрице. После этого он получил приказание сдать кубанские войска и был переведен для начальствования Владимирской дивизией. Более года прожил Суворов в селе Ундоле, находящемся недалеко от Владимира. В начале же 1875-го Потемкин назначил Суворова командиром Петербургской дивизии. В Петербурге он был милостиво принят императрицей, которая призывала его к себе и советовалась с ним . В 1876 году он был пожалован в генерал-аншефы и ему было приказано принять начальство над корпусом, который находился около Кременчуга на Днепре.

ВТОРАЯ ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА

Потеря Крыма и Кубани для Турции была слишком чувствительна. Весь турецкий народ требовал возвращения этих областей. К тому же Англия и Пруссия исподволь подстрекали Турцию объявить войну России. Тогда турецкий султан предъявил несколько нелепых требований русскому послу и, получив от него отказ, объявил 13 августа 1787 года войну России. Были образованы две армии, одна под начальством Румянцева, а другая, называвшаяся Екатеринославскою, под начальством Потемкина, бывшего тогда уже фельдмаршалом. Но его личные подвиги ограничились завоеванием Очакова после трудной и дорого стоившей осады (1788 г.). Слава же этой войны принадлежит Суворову, который совершил целый ряд громких подвигов. Его отряд, находясь между Херсоном и Кинбурном, должен был прикрывать Крым. Он укрепил Кинбурн. Два раза турки пытались высадиться, но их попытки не увенчались успехом. Началась сильная бомбардировка крепости Кинбурн. На следующий день огонь турецкий еще больше усилился, и рано утром с Кинбурнской крепости стало заметно передвижение турецких войск. Суворов запретил своей артиллерии отвечать на их выстрелы и не мешать их высадке, объясняя свои действия словами: «Пусть все вылезут». Между тем турецкие суда, подплывая к берегу, немедленно вбивали для ограждения от выстрелов сваи. Эти работы никем не нарушались: в крепости, по-видимому, все казалось спокойным. После полудня началось наступление турок. Весь отряд, которому было поручено отстоять Кинбурн, состоял из 1000 человек пехоты и 4 казачьих полков. Суворов всецело полагался на то, что внезапность удара послужит к легкой победе. Поэтому в одно время загремели выстрелы со стен крепости. Казаки ударили с флангов, и с крепости выступила пехота и бросилась в штыки. Турки пришли в замешательство и начали отступать. Бегающие по рядам дервиши пытались ободрить воинов. По приказанию Очаковского паши все турецкие суда после высадки войск немедленно отчаливали от берега. Так как не было спасения и путь к отступлению был отрезан, то турки отчаянно бросились в битву и поколебали русских. Тогда Суворов бросился вперед с криком: «Ребята, за мной». Призыв любимого полководца так воодушевил русских, что турки были сбиты вторично, но, воротившись еще раз, произвели страшное нападение. Окружавшие Суворова били убиты или ранены. Сам же он был ранен картечью в бок и в левую руку. Наскоро омыв и перевязав раны, он вновь вернулся в битву и своим присутствием способствовал победе русских. За Кинбурнскую победу Екатерина наградила Суворова Андреевским орденом и Высочайшим рескриптом, где написала: «Вы заслужили его верой и верностью».

Всю зиму Суворов провел в Кинбурне, готовясь к новому нападению турок. Весной Потемкин стянул к Очакову главные русские силы. В мае месяце к Очакову подошел сильный турецкий флот, а в начале июня небольшая русская эскадра, выйдя из гавани Глубокой и расположившись в пяти верстах от турецкого флота, была атакована турками. Турецкий флот потерпел поражение и отступил к Очаковскому берегу. Суворов, понимая важное стратегическое положение Кинбурнской косы и предвидя новое нападение турецкого флота на русскую эскадру, укрепил ее берег батареями. Его опасения вскоре сбылись: турки двинули свой флот на русские суда, но эта атака окончилась для них очень печально: потеряв 15 кораблей, они вынуждены были уйти в открытое море. Между тем Потемкин не согласился на предложение Суворова тотчас же штурмовать Очаков, надеясь, что турки, устрашенные поражением флота, скоро сами сдадутся. Суворов не скрывал своего неодобрения действий главнокомандующего. Между тем нерешительность русских ободрила турок. Они предпринимали сначала небольшие вылазки и наконец осмелились на крупную, которая была направлена как раз на тот отряд, которым командовал Суворов. Сперва победа склонялась на нашу сторону, но вдруг произошло неожиданное обстоятельство, изменившее ход дела: Суворов был ранен пулей в шею и вынужден был передать начальство генерал-поручику Бибикову. Во время боя Потемкин неоднократно приказывал отступить и наконец послал дежурного генерала к Суворову на перевязочный пункт с вопросом: «Как он осмелился без повеления завязать такое важное дело! »

Суворов ответил на это стихами: «Я на камушке сижу, На Очаков я гляжу»...

После такого дерзкого ответа Суворов не мог более оставаться под начальством Потемкина и совсем больной, страдая лихорадкою и обмороками, уехал в Кинбурн. В Кинбурнской крепости произошел взрыв в лаборатории, и Суворов получил несколько сильных ушибов в лицо, грудь, руку и ногу осколками бомбы, попавшей в его комнату. Потемкин четыре месяца простоял перед Очаковым в бездеятельности и наконец 15 декабря, после стольких усилий, взял штурмом Очаков. За это он был награжден орденом Георгия I степени, а Суворову было пожаловано бриллиантовое перо на каску с буквой «К».

Из Кинбурна Суворов отправился в Херсон, а затем в Кременчуг. Потемкин же, помня письмо Суворова, при распределении генералов в 1789 году на театре военных действий вовсе не занес Суворова в списки. Оскорбленный Суворов приехал в Петербург и, благодаря императрицу за полученные им в течение предыдущего года знаки отличия, высказал свое горе: «Матушка, я — прописной!» — «Как это?» — спросила Екатерина. — «Меня нигде не поместили с прочими генералами и ни одного капральства не дали в команду». Императрица сейчас же сама назначила его в армию Румянцева, который вскоре был сменен князем Репниным, а общее начальствование над обеими армиями поручено было Потемкину. Суворов получил дивизию, соседнюю с левым флангом Австрийской армии, которой начальствовал принц Кобургский.

Осман-паша, главный турецкий военачальник, двинул свои войска на Фокшаны, чтобы сперва рубить австрийцев, а затем обратиться на русских. Принц Кобургский обратился к Суворову с просьбой о помощи. Суворов тотчас выступил и через сутки, пройдя 50 верст по ужасной проселочной дороге, был на новом месте. Избегая свидания с Кобургом, вечером того же дня он написал ему короткую записку, где изложил план наступательных действий против турок. Хотя принц был старше Суворова в чинах, тем не менее принял его план, надеясь на опытность Суворова. На следующее утро союзная армия, перейдя реки Тротуш и Путну, направилась тремя колоннами на главный турецкий лагерь, находившийся у Фокшан. Дружные действия союзников, несмотря на их малочисленность (7000 русских и 18000 австрийских) много содействовали успеху битвы. Войско Османа-паши, разбитое наголову после шестнадцатичасового боя, бежало в беспорядке на Рымник и Бузео. После битвы Суворов и Кобургский, не видевшиеся раньше, братски расцеловались друг с другом, чему последовала и вся их свита.

За эту победу Суворов получил бриллиантовый крест и звезду ордена Андрея Первозванного, а от австрийского императора — богатую, усеянную бриллиантами, табакерку. Великий визирь после этого поражения успел вновь собрать большие войска и, переправившись около Браилова через Дунай, повел армию к Рымнику. Принц Кобургский снова попросил помощи у Суворова, последний немедленно выступил и дня через два соединился с австрийскими войсками. Неприятельская армия (115000 человек) более чем в четыре раза превосходила соединенные силы русских и австрийцев (около 25000). Несмотря на такое превосходство сил со стороны противника, Суворов решил неожиданно напасть на него. Союзники начали наступление ночью, переправились вброд через реку Рымну и при полной тишине двинулись двумя колоннами на турецкий лагерь. Битва началась с восходом солнца и продолжалась почти весь день. Турки были разбиты и обратились в дикое бегство. Напрасно великий визирь, который вследствие болезни ездил по рядам в коляске, употреблял все усилия, чтобы воодушевить турок; напрасно, забывая свою болезнь, он пересел на коня и, носясь по полю с Кораном в руке, убеждал бегущих, даже приказал стрелять в них из пушек — ничто не помогало. Тогда визирь в отчаянии сам бежал за реку.

Победа при Рымнике представляет собою одно из самых выдающихся дел Сул Суворова. Этой победой он доказал, как можно побеждать не многочисленностью войска, а духом его. За Рымникскую победу Суворов получил графский титул с прибавлением «Рымникский», орден Георгия I степени, бриллиантовый эполет и шпагу, осыпанную бриллиантами с надписью: «Победителю Визиря». Кроме того австрийский император пожаловал ему графский титул Римской Империи.

В 1790 году Австрия под влиянием Пруссии вышла из союза с Россией. Новый великий визирь, собрав большие войска, вознамерился открыть новые военные действия. Между тем, в руках русских находилось много небольших крепостей. Необходимо было взять еще одну из первоклассных крепостей — Измаил. Крепость была безрезультатно обложена уже около двух месяцев. Потемкин назначил Суворова овладеть этой неприступной крепостью, предоставив ему самые широкие полномочия . Тотчас же по своем прибытии к Измаилу Суворов занялся обучением своих войск штурму, в чем сам принимал личное участие, показывая, как надо заваливать рвы фашинами, как подставлять к крепостным валам лестницу, и в короткий срок подготовил войско. Затем он послал к измаилскому сераксиру письмо с предложением сдать крепость и через 24 часа потребовал ответ. Но получив от адъютанта паши такой ответ: «Скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил», Суворов созвал военный совет, на котором было решено штурмовать Измаил 11 декабря. Накануне штурма был отдан приказ бомбардировать город. В три часа ночи при сильном тумане русские колонны двинулись к крепости и подошли на расстояние 300 шагов к крепостному валу. Около шести часов утра начался штурм одновременно со всех сторон, а к восьми часам утра вся ограда крепости находилась в руках русских. Турки защищались отчаянно и только суворовские богатыри смогли одолеть огромную турецкую армию, засевшую в крепости. К четырем часам пополудни крепость была очищена от турок, и Суворов донес о своей победе императрице: «Гордый Измаил у ног Вашего Императорского Величества», а Потемкину: «Не было крепости крепче, не бывало обороны отчаяннее Измаила, но Измаил взят — поздравляю Ваше Сиятельство». Взятие Измаила дорого обошлось русским: до 4000 русские потеряли убитыми, около 6000 ранеными, но гораздо более значительные потери понесли турки, у которых убитыми оказалось 26000 человек, раненых и пленных около 10000 человек. Шесть дней продолжалась очистка города от трупов. Суворов, оставив комендантом Измаила Кутузова, поехал в Яссы к Потемкину, который его уже давно ожидал. При свидании Потемкин встретил его словами: «Чем могу наградить тебя, Александр Васильевич?» Но получив неожиданный ответ: " Кроме Бога и матушки государыни меня никто не может наградить — я не купец и не торговаться с вами приехал«. Этим ответом Потемкин был оскорблен, и они расстались очень холодно. Отсюда Суворов отправился в Петербург и был пожалован в подполковники. Обласканный и одаренный императрицей, Суворов поручил Репнину заключить мир при первом случае, что и было исполнено им в Яссах. По этому миру Россия приобрела пространство между Бугом и Днестром и утвердила свое владычество на северных берегах Черного моря.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СУВОРОВА В ФИНЛЯНДИИ И ПОЛЬШЕ

Из Ясс Суворов прибыл в Петербург и здесь убедился в злобной мести Потемкина. В Петербурге приготовлялось торжество в честь славных побед, которые были преимущественно совершены Суворовым, а потому чествование косвенным образом относилось к нему. Потемкин же, помня оскорбительные слова Суворова, отомстил ему. Празднество назначено было на 21 апреля, а Потемкин приказал Суворову от имени государыни 25 апреля объехать Финляндию до Шведской границы и проектировать систему пограничных укреплений. В Финляндии Суворов пробыл в течение двух лет, занимаясь постройкой крепостей и приводя в порядок тамошние войска. В 1792 году он был назначен начальником войск Екатеринославской губернии, Тавриды, где он занимался обучением войск. В этих трудах проводил он свое время, когда вновь был призван на новый театр военных действий — Польшу.

Поводом к новой польской войне послужил вторичный раздел Польши в 1793 году. Поляки вновь восстали под предводительством искусного военачальника Тадеуша Костюшко. Польский король объявил новых конфедератов бунтовщиками. Последние провозгласили Костюшко диктатором, заняли Варшаву и прогнали оттуда русский гарнизон. Русские отряды, разбросанные в разных концах польского края, были разъединены и потому не могли вовремя прекратить мятеж, а между тем под знамена Костюшко собралось большое войско. Как только Суворов получил приказание императрицы принять начальство над действующей армией Польши, он немедленно выступил из Немирова с отрядом и неожиданно наткнулся на корпус Сираковского, которого после упорной битвы разбил. Екатерина пожаловала ему за эту победу дорогой алмазный бант к шляпе. Между тем Костюшко со всех сторон стягивал войска, рассуждая, что напав на Суворова со всех сторон, он разгромит его наверняка. К тому же он узнал о соединении Суворова с Ферзеном и, чтобы помешать этому, с отрядом в 10000 человек бросился на Ферзена, имевшего около 12000. Увидев такого сильного врага, Костюшко отступил к местечку Мациовицы (на правом берегу Вислы, к югу от Варшавы) и окопался в этой лесистой местности. Ферзен, не теряя времени, последовал за поляками и 30 сентября 1794 года после продолжительного и упорного боя разбил их. Следуя за беглецами, Костюшко попал в болото, где его конь завяз, и тут он был взят в плен казаками. Говорят, что Костюшко, видя гибель, бросил саблю и воскликнул: «Конец Польши».

В октябре месяце 1794 года русские войска подошли к Праге, предместью Варшавы. Войска, находившиеся в Праге, равнялись 30000 человек, не считая вооруженных жителей города, наше войско с отрядом Ферзена было около 25000 человек. Кроме того, сама Прага считалась первоклассной крепостью. Созванный Суворовым военный совет тем не менее постановил взять Прагу приступом, несмотря ни на какие укрепления. 23 октября началось бомбардирование Праги, а ночью 24 октября двинулись штурмовые колонны. К 9 часам утра Прага была взята. Рано утром на другой день явились к Суворову депутаты с просьбой короля Станислава о перемирии. Но Суворов дал им краткий ответ: «Договоры не нужны, войско обезоруживается и всякое оружие отдается русским; король утверждается в своем достоинстве, русские вступают немедленно в Варшаву, жизнь и имение жителей безопасно, ответ через 24 часа».

В тот же день был получен ответ, что Варшава сдается, и 29 октября русские войска с музыкой вступили в столицу. Об этом Суворов так донес императрице: «Всемилостивейшая Государыня! ура! Варшава наша». Екатерина дала ответ в трех словах: «Ура, фельдмаршал Суворов!» Посылая же фельдмаршальский жезл, она написала собственноручно: «Господин генерал фельдмаршал, граф Александр Васильевич! Поздравляю Вас с победами, со взятиями Праги и Варшавы». Тогда в России было два сановника в этом высшем сане: граф Разумовский и Румянцев. «Мое правило не производить никого не в очередь, — писала Суворову Екатерина, — но вы завоевали чин фельдмаршала в Польше». — " -А так и перескочил! — воскликнул Суворов, прыгая через стулья и сосчитывая по пальцам генерал-аншефов старше себя. — Салтыков позади, Долгорукий позади, Каменский позади, а мы впереди!" Перекрестившись, он промолвил: «Помилуй Бог матушку императрицу! Милостива она ко мне, старику».

После этого Суворов принялся обезоруживать поляков и пробыл в Варшаве до ноября, откуда затем выехал в Петербург. Въезд его в Петербург был очень торжественный. Были высланы к нему навстречу придворные кареты, которые доставили его прямо в Зимний дворец. Екатерина ласково его приняла и пожаловала богатой табакеркой с портретом Александра Македонского. В это время Екатерину сильно беспокоило дело по Франции, и Суворов не раз предлагал императрице послать его бить французов. В 1795 году был заключен оборонительный союз России с Англией и Австрией, а весной 1796 года Суворов был назначен главнокомандующим над русскими войсками, которые должны были соединиться с австрийскими. Суворов отправился в Галицию, когда Екатерина остановила поход.

ЖИЗНЬ СУВОРОВА В ДЕРЕВНЕ И ИТАЛЬЯНСКИЙ ПОХОД

6 ноября 1797 года скончалась императрица Екатерина Великая. Ее внезапная смерть остановила все новые замыслы России. На престол вступил император Павел I. Вступление его на российский престол ознаменовалось нововведениями, которые относились главным образом к изменению русского войска. Начиная с правил и команды для маневрирования и кончая вооружением и самой военной формой, — все подверглось изменению. Так как Суворов не одобрял эти преобразования и часто осуждал их, что доводилось до сведения императора, то между ним и императором возникли недоразумения, чему много способствовали завистники славы Суворова. Особенно не понравилось Суворову введение прусского мундира, париков, пудры и пр. Это неудовольствие к измененной форме дошло до императора. За это Суворову был сделан строгий выговор, и затем в скором времени был отдан Высочайший приказ, где говорилось, что «Суворову повелено быть в Петербурге и остаться без команды», а в начале следующего месяца было объявлено, что «так как войны нет, то ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется от службы». Повинуясь приказанию монарха, Суворов горячо распрощался со своими товарищами. Перед своим любимым Фонагорийским полком Суворов явился в фельдмаршальском мундире, во всех орденах, обратился с речью к солдатам, в которой прощался с ними и увещевал их быть верными государю, послушными начальникам. Потом, сняв с себя ордена, положил их на барабан и воскликнул: «Прощайте, ребята, товарищи, чудо-богатыри! Оставляю здесь все, что я заслужил, с вами. Молитесь Богу. Не пропадет молитва за Богом и служба за царем! Мы еще увидимся, мы еще будем драться вместе. Суворов явится среди вас!» Солдаты плакали. Суворов подозвал одного из них к себе, обнял, заплакал и поехал на свою квартиру.

Накануне приезда императора на коронацию в Москву Суворов получил приказ выехать в Новгородскую губернию, в село Кончакское. В один час он собрался и в сопровождении чиновника выехал из Москвы на простой почтовой тележке, отказавшись от кареты, которую ему тот предложил. В селе Кончакском Суворов вел очень простой образ жизни: вставал рано, отправлялся гулять, читал газеты, следя за тем, что происходило в Европе, посещал сельскую церковь, где сам вместе с мальчиками звонил в колокола. Читая известия о победах Бонапарта, Суворов иногда восклицал: «О, пора, пора уже унять мальчика. Далеко шагает!»

В 1788 году Россия вступила в союз с Англией и Австрией, чтобы восстановить в прежних владениях европейские державы. В феврале месяце этого же года Суворов получил из Петербурга с нарочным пакет с такой надписью: «Фельдмаршалу Суворову». — «Письмо не ко мне, — сказал он курьеру, — со мною запрещено переписываться». Курьер утверждал, что письмо написано по воле императора и адресовано именно Суворову. «Не верю, — сказал Суворов, — я назван фельдмаршалом, но если я фельдмаршал, то мне надо быть при армии, а не в деревне». Суворова потребовали в Петербург, на что он ответил просьбой разрешить ему удалиться в Нилову Новгородскую пустынь. Император Павел решил узнать взгляд «упрямого чудака» на тогдашнюю европейскую политику. Для этого был откомандирован к Суворову генерал майор Прево-де-Люмиан. Суворов изложил свой взгляд в короткой записке, полагая полную уверенность на успех войны с Францией. В скором времени он получил собственноручное письмо от императора. Последний писал: «Граф Александр Васильевич, теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а вам спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть». Забыв все ранее случившееся, Суворов плакал от радости и целовал письмо монарха. Побежал в сельскую церковь, велел служить молебен, а сам стоял на коленях, пел, молился и плакал. В это время лакей Суворова исполнял его письменный приказ: «Час собираться, другой отправляться. Еду с четырьмя товарищами. Приготовь 18 лошадей. Денег взять на дорогу 250 рублей. Егорке бежать к старосте Фомке и сказать, чтоб такую сумму поверил. Еду не на шутку, да ведь я же служил здесь дьячком и пел басом, а теперь еду петь марсом».

В начале февраля у Зимнего дворца остановилась кибитка, в которой сидел седой старичок. Старичок бодро выскочил и побежал вверх по дворцовой лестнице. Через час по всему Петербургу слышалась фраза: «Суворов приехал!» Суворов упал к ногам императора, но последний поспешил поднять его, поцеловал и сам заплакал. Недолго побыв в Петербурге и простившись с императором, Суворов отправился в Вену и прибыл туда ночью 15 марта 1799 года. Император австрийский встретил его и пожаловал фельдмаршалом австрийских войск с жалованьем по 24000 флоринов, кроме ранее данных 8000 флоринов на путевые издержки. В это время к Вене подходили русские войска. Император, двор и Суворов выехали к нему навстречу. Солдаты с восторгом приветствовали своего старого полководца, который опять готов был идти с ними на бой.

Через несколько дней Суворов выехал на театр военных действий, но был очень недоволен тем, что ему не предоставляли полную свободу действий. Когда он прибыл к действующим войскам, французская армия, находившаяся между Комским озером и рекой По, ожидала из Неаполя к себе на помощь корпус Макдональда. Суворов решил, разбив эту армию под начальством Моро или принудив ее удалиться в горы, затем, овладев Турином, Миланом и Генуей, разбить по частям Макдональда. Благодаря необычайной быстроте и искусному передвижению войск, Суворов обманул французских генералов. Перейдя реку Олио, он разделил войска на два корпуса. Один из них двинул на Касану, тем самым отрезав левый фланг французской армии. Тогда Моро отступил за Милан, а потом перешел По с целью облегчить Макдональду соединение с ним. Заметив это, Суворов двинулся на Павию, преследуя Моро и отняв таким образом у него средство помочь Макдональду. У речки Требии он разбил Макдональда. Битва продолжалась три дня. Генерал Моро, услыхав о поражении своего товарища, поспешил укрыться в Генуэзскую гористую область, где с ним соединились бежавшие с Требии остатки французской армии. Поражением Макдональда и отступлением Моро в Геную почти вся Италия была очищена от французов. Всюду весть о победе была встречена с радостью. Слава Суворова достигла, казалось, своего апогея. За Требию Суворов получил от императора Павла I его портрет, оправленный в бриллианты. Кроме того, император возвел Суворова в княжеское достоинство с титулом князя Светлейшего Италийского, в «воздание за славные подвиги».

После войны при Требии главным местоприбыванием Суворова сделалась Александрия. В это время во французской армии произошла смена: на место Моро был послан правительством Жубер. Следуя предписанию директории, последний решил действовать наступательно. Войско его состояло из 50000 человек и занимало крепкую позицию при Нови. В четыре часа утра 15 августа началась битва, несмотря на постановление военного совета, приказавшего отступать. Битва была отчаянная, с обеих сторон потери огромные: французы потеряли убитыми или ранеными более 10000 человек, в плен было взято около 15000. Со стороны русских и австрийцев было убито до 8000.

Австрийцы, осуждая произвольное распоряжение Суворова, убедили императора Павла, что после очищения Италии Суворову необходимо двинуться в Швейцарию, чтобы изгнать оттуда французов. Суворов говорил, что этот поход невозможен, потому что Италия, во-первых, не полностью была освобождена от французских войск, а во-вторых, что его армия была сильно ослаблена битвами и походами. К тому же наступило холодное время, а амуниция солдат совершенно износилась. Но между тем приказание было подтверждено, и Суворов вынужден был отправиться в Швейцарию, где он надеялся соединиться с Римским-Корсаковым, не зная, что последний был разбит генералом Массеной. Таким образом, имея при себе 20000 войск и легкую артиллерию, он тронулся в Швейцарию через горы Сент-Готард. Во время этого похода наши войска под начальством любимого вождя показали свое неодолимое мужество и победили саму природу. Привыкнув только к ровным полям своей родины, они в ненастную погоду, голодные, оборванные, почти босые бодро взбирались на горные снежные вершины, штыками очищая дорогу от французов. На их пути, через пропасть, лежал знаменитый Чертов мост, разрушенный неприятелем. Под открытым неприятельским огнем русское войско переправилось через пропасть по мостику, сделанному русскими из досок, перевязанными офицерскими шарфами. Наконец после долгих усилий мост был пройден и путь был очищен. Суворов без остановки отправился далее и соединился вскоре с Багратионом, который выгнал из Мутенской долины последний отряд французов. Только в долине Суворов узнал о плачевном результате битв , данных Римским-Корсаковым и Готцем. Таким образом, покинутый всеми, Суворов понимал безвыходность своего положения. «Помощи ждать неоткуда, — так он сказал солдатам, — надежда только на Бога да на величайшее самоотвержение войск, вами предводимых». Говорят, что Массена был вполне уверен, что теперь Суворов был разбит, и так донес директории: «Суворов у меня в кармане». Он ошибся в расчетах, и Суворов, отступая, разбил его, а 27 сентября перешел верхний Рейн и достиг Копры, где находился уже вне опасности. За итальянский поход Суворов был пожалован 29 октября в сан генералиссимуса всех российских войск. Кроме того император Павел прислал ему свой портрет в перстне.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ. БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ СУВОРОВА

В Праге Суворов простился со своими «богатырями» — русскими войсками. Он прослезился и ничего не смог сказать. Воины тоже безмолвствовали, предчувствуя, что видят Суворова, своего русского героя, предназначенного «спасать народы и царей», в последний раз. Начальство над войском Суворов сдал генералу Розенбергу, а сам вскоре поспешил в свое Кобринское поместье, чувствуя себя не совсем здоровым. По приезде туда у него открылась болезнь «фликтена, с сильным кашлем». Болезнь быстро развивалась и осложнялась. Император Павел I, встревоженный известием о болезни Суворова, послал к нему его сына и лейб-медика Вейкарта. Под влиянием последнего Суворов сперва начал поправляться, хотя и не принимал никакого лекарства, утверждая, что только «молитва, баня, кашица да квас» могут помочь больному. Он даже не хотел сперва одеваться теплее, говоря: «Я солдат!» — «Вы генералиссимус» — ответил ему Вейкарт. «Так, да солдат с меня пример берет», — возразил Суворов. Но главным образом Суворова поддерживала радостная весть из Петербурга — император готовит триумф в честь Суворова. Было приготовлено место для пребывания его в Зимнем дворце, решено придворные кареты выслать до Нарвы, войска выставить шпалерами по обеим сторонам улиц и далеко за заставой столицы. Они должны встретить генералиссимуса барабанным боем, криками «ура», пушечной пальбой и колокольным звоном. Наконец, получив разрешение от доктора, Суворов со всевозможными предосторожнями тронулся в путь. В Риге, куда Суворов прибыл к празднику Св. Пасхи, он чувствовал себя очень хорошо, даже собрал столько сил, что надел мундир, отстоял заутреню и разговелся у генерал-губернатора. От Риги Суворов ехал еще тише. Народ толпами выходил к нему навстречу, дамы и дети подносили ему цветы и фрукты. В Стрельне ждали его родные и друзья. Тут уж он совсем заболел и говорил слабым голосом. В Петербург он въехал 20 апреля и остановился на Крюковом канале, напротив Никольского рынка, в доме родственника своего, графа Хвостова. Надо заметить, что торжественная встреча героя вследствие внезапной немилости к нему императора (о причине перемены отношения императора к Суворову история не дает указаний) была отменена. Изнурение сил было так велико, что Суворов слег в постель и утром 6 мая 1800 года тихо скончался. Говорят, что когда донесли императору о смерти Суворова, он задумался и тихо произнес: «Вот еще один герой, который заплатил дань природе».

9 мая народ проводил тело Суворова до Александро-Невской лавры, где оно было погребено в церкви Благовещения, около левого клироса. На могильной плите можно прочесть надпись, им самим при жизни составленную: «Здесь лежит Суворов» ( В январе 1800 года, уже будучи тяжело больным, Суворов посетил гробницу знаменитого полководца Лаудона. Прочитав длинную эпитафию Лаудону, Суворов завещал своему секретарю Фуксу сделать на своем надгробье эту короткую надпись)
И славы гром,
Как шум морей, как гул воздушных споров,
Из дола в дол, с холма за холм,
Из дебри в дебрь, от рода в род
Прокатится, пройдет,
Промчится, прозвучит
И в вечность возвестит,
Кто был Суворов ...

СУВОРОВ КАК ПОЛКОВОДЕЦ И ЧЕЛОВЕК.
Память в народе и место в истории.

Суворова мы можем считать одним из величайших всемирных полководцев. В течение тридцати лет беспрерывных войн победа ни разу не изменила ему, что доказывает его военный гений. Вдохновение сверкало в его взоре, вспыхивало в его идеях, разгоралось в решительную минуту. Непобедимая сила Суворова была также удивительна. Сколько раз больной, едва двигающийся, в решительную минуту он совершенно оживал. Подчинив труду свое тело, слабое от природы, он сделался железным человеком, переносил голод, холод, зной, жажду и не знал утомления. Для этого он прибегал к своей так называемой «суворовской самозакалке». По опыту он узнал жизнь и отношение солдата и офицера. Он оживал среди солдат в их казармах, сиживал за их кашицей, нередко беседовал за их бивуачным огнем. Он изучил военные уставы и воинские законы, весь быт и все то, что окружает солдата. Не доверяя никому, он сам входил в малейшие подробности и ничего не оставлял без внимания.

В отношении обучения и воспитания солдат Суворов не был слепым подражателем прусской школы, но отдавая ей должное, тем не менее придавал большое значение русскому штыку. Вся его тактика состояла в «быстроте, глазомере и натиске». Кроме этого, для ведения войны у Суворова было несколько основных правил, и все они были глубоко верны. Правила его были таковы: оборонительную войну нужно вести только для перехода в наступательную. Наступательная война дает победу. Разъединенные движения и растянутые линии гибельны. Должно стремиться только к одной главной точке,забывать о возвращении, оставляя за собою главные точки опоры. Быстрота и внезапность заменяют число. Натиск и удар решают битву. Приступ предпочтительнее осады. Эти-то основные правила, которые сделали солдат храбрыми «чудо-богатырями», и были основой «науки побеждать». Отвага доводила его почти до безрассудства, и смерть на поле брани была любимой мечтой Суворова. «Я почти вижу свою смерть, — писал он к одной знакомой даме, — она меня сживает со света медленным огнем, но я ее ненавижу, решительно не хочу умирать так позорно, не отдамся в ее руки иначе, как на поле брани».

Мы рассказали о Суворове как о воине и полководце. Теперь перейдем к рассмотрению личности Суворова как человека.

Вера в Бога и в добро всю жизнь руководили Суворовым. Он не начинал ни одного сражения, не обратившись с горячей молитвой к Господу. Не начинал празднование побед без благодарственного молебствия. Даже раздачу орденов и наград производил всегда в церквах после молебна. В бытность свою в деревне он сам звонил в колокола вместе с деревенскими мальчишками, пел в церкви и исполнял обязанности чтеца. Будучи очень религиозным человеком, Суворов придавал большое значение церковным наказаниям и на безнравственных крестьян или на нерадивых родителей налагал таковые. Как-то раз один крестьянин после смерти своей малолетней дочери сказал, что он очень рад, что Бог ее прибрал, а то она связывала ему руки. Узнав об этом, Суворов приказал: «Крестьянина, при собрании мира, отправить к священнику и оставить на три дня в церкви, чтобы священник наложил на него эпитимию... старшину за несмотрение поставить в церкви на сутки, чтобы он молился на коленях и впредь крепко смотрел за нерадивыми о детях отцами». Суворов не жалел денег на благотворения убогим, всегда помогал тем, что имел. Бедные офицеры нередко получали от него помощь, но только с условием хранить глубокую тайну. Только после смерти Суворова узнали имя благотворителя, ежегодно присылавшего в петербургскую тюрьму перед Светлым Воскресением по несколько тысяч рублей.

Можно еще упомянуть случай, показывающий доброе сердце Суворова. Однажды казаки во время набега на Берлин захватили красивого мальчика. Суворов взял его к себе и заботился о нем в течение всего похода. Затем по окончании похода написал письмо матери мальчика: «Любезнейшая маменька, ваш маленький сынок у меня в безопасности. Если вы хотите оставить его у меня, то он ни в чем не будет терпеть недостатка, и я буду заботиться о нем как о собственном сыне. Если же желаете взять его к себе, то можете получить его здесь, или напишите мне, куда его выслать». Обрадованная этим письмом мать, считавшая своего мальчика погибшим, тотчас взяла его к себе.

Суворов терпеть не мог лжи и клеветы: он даже своим врагам не нарушал данного слова или обещания. Суворов всегда помнил добро, говоря, что не только благодеяние, но и хлеб-соль забывать грешно.

Он очень любил своих детей, особенно свою дочь «Суворочку», для которой был отцом и верным советником.

Таков был наш великий Суворов, основатель новой военной школы, прославившийся не только своею непобедимостью, но и оказавший государству важные услуги: усмирил внутреннюю Пугачевскую смуту и расширил наши владения. Суворов приобрел за жизнь свою редкую награду: славу не только великого полководца, но и того народного героя, имя которого до сих пор живет в народных преданиях не только России, но и в других станах.

«Жизнеописание генерал-фельдмаршала и генералиссимуса Князя Александра Васильевича Италийского, графа Суворова-Рымникского» — «А.В.Суворов. Его жизнь и военные подвиги». Составил С.Р.Миров. СПб, 1900

лагерь конного спорта

Севастополь объединил воспитанников трёх военных училищ

23.12.2015
Под крышей Севастопольского президентского кадетского училища собрались воспитанники трёх военных учреждений России. Более 350 человек приехало для обмена опытом, оздоровления и отдыха в стенах лучшего кадетского училища полуострова.

Любовь и бунт в Елабужском музее

18.12.2015
Масштабная экспозиция в историко-архитектурном музее г. Елабуга, посвящённая пушкинскому наследию, пугачёвскому восстанию и образованию Оренбургской губернии, определённо заслуживает внимания. 150 уникальных экспонатов объединены в трёх крупных разделах. В экспозиции представлены элементы интерьера казачьего быта, национальные костюмы, праздничная и свадебная атрибутика XIX в.

Старинный дар молодому музею

15.12.2015
Историко-краеведческий музей ковровского района не может похвастаться долгой биографией. Образованный только в 2000 году, он ещё не сумел стать значимым памятником культуры и хранителем наследия великих ценностей. Однако первый серьёзный вклад в фонд музея внёс бывший житель ковровского района, ныне – столичный коллекционер, предоставивший в ведение музея богатую коллекцию предметов старины, в том числе ценной графики и элементов мебели.